Пятница, 29 марта 2024

11. Освящение колоколов. Колокольные имена (56 стр. – 58 стр.)

Перед повешением колокола на колокольню его освящают. Обряд освящения так же стар, как и употребление колокола при церкви. На Западе уже во время Григория Великого, которому приписывают введение колоколов при церквах, обряд освящения колокола был уже почти выработан. В то время воображали, что обрядом освящения даруются колоколу особые способности и сила, которые не имеются без освящения.

Подобные суеверные представления о священном колоколе и злоупотребления, связанные с этим, вынудили Карла Великого в 789 г. запретить обряд освящения.

В католической же церкви обряд освящения постоянно существовал; она не стремилась разубедить народ в неправильности взглядов на этот обряд, наоборот, старалась вселить в нем церемониалом разные суеверия, приписывая освященному колоколу силу укрощения злых духов бури, грома и т. п.

Наш простой народ говорит, что колокол вызванивает души из ада. Он также издревле верит, что где звонят в колокола, оттуда злые демоны, враждебные святости и миру, волей и неволей удаляются, бегут, сами отступают 2).

Некогда колокола в католических странах играли роль в тайных науках. Искусство предсказания будущего по их звону есть одна из самых неизвестных и заброшенных областей оккультизма.

Книга Левита формально запрещает трогать с целью гадания священные колокола.

Точно также у католиков существует примета: если увидеть во сне качающийся колокол – значит несчастье, перезвон – предрекает клевету, падающий колокол – душевное расстройство, лопнувший – огорчения и страдания.

Кроме того, у них каждая часть колокола имеет определенное символическое значение. Согласно Дюрану Гильому твердость металла означает силу проповедника; удар языком о края выражает ту мысль, что проповедник должен бичевать сам себя, чтобы исправить свои собственные пороки, прежде чем упрекать других за грех. Деревянная балка, к которой подвешивается колокол, самой формой своей представляет крест Христов, а веревка, которой его раскачивают, аллегорически изображает знание писания, которое вытекает из самой тайны Креста.

Более древние знатоки литургии открывают нам почти такие же символы. Жан Белет, живший в 1200 году, объявляет также, что колокол естъ образ проповедника и прибавляет, что его качания, когда он приведен в движение, учат, что священник должен то повышать, то понижать свою речь с целью сделать ее доступнее толпе.

Для Гюго язык колокола есть язык священнослужителя, ударяясь об оба края, он возвещает истины Ветхого и Нового завета; наконец, если обратимся к древнейшему, быть может, знатоку литургии Фортунату Амалеру, мы найдем, что тело колокола означает уста проповедника, а удары их – язык его.

У нас при освящении колокола читается: «О еже гласом звенения его утолитися и утишится и престати всем ветром зельным, бурям же, громам и молниям всем вредным безвредиям и злорастворенным воздухом. О еже отгнати всю силу коварства и навета невидимых врагов от всех верных своих, глас звука его слышащих. Кампан сей благослови и освяти и влей в он силу благодати Твоея. Яко да услышавше вернии раби Твои глас звука его, в благочестии и вере укрепятся и мужественно всем диавольским наветом сопротивостанут».

Что касается имен, даваемых колоколам, то стали их давать лишь с употреблением при церквах нескольких колоколов, для отличия одного от другого. Что имя, даваемое колоколу, ничего общего с обрядом освящения не имело, доказывает то, что и китайцы давали имена колоколам.

Имена колоколам начали давать с XIII столетия; так, в Устюжском рукописном летописце сказано:

«Князи Ростовские, Дмитрий и Константин Борисовичи, послали из Ростова на Устюг Великий архиерея Тарасия, ради освящения соборныя церкве Успения, а с ним образ пресв. Богородицы Одигитрия, да колокол Тюрик».

Первоначально на Западе давали колоколам лишь мужские имена, затем стали давать и женские, но потом мужские имена попадались редко.

Иногда имена уступали место прозвищам. Этамп владеет колоколом, пожертвованным церкви в 1400 году герцогом Жаном Беррийским, на котором можно прочесть следующую надпись: «Мария, прозванная Жаном, герцогом Беррийским, «Толстушкой» (Marie ay nom: et (fus) nommee la grosse engraissee par jean duc de Berry.) В Св. Морисе Анжерском, маленький серебряный колокол, в который звонили только на масленице, был поэтому прозван Harainier (от слова Hareng–Селедка) 1).

В Юрьевском монастыре в Новгороде находятся колокола, носящие следующие имена: Гавриил в 267 пудов, Георгий в 523 пуда, Крест в 1400 пудов и Неопалимая Купина в 2100 пудов.

Первый, положивший начало крещению колоколов, был папа Иоанн XIV, давший в 968 г. колоколу имя «Johannes».